[icon]https://i.imgur.com/GVbqXUu.png[/icon][nick]JUDE DUARTE[/nick][status]SEE ME IN A CROWN[/status][character]<div class="pr_name">ДЖУД ДУАРТЕ</div>eсли б ты был так добр дать шанс поверить что я не нужна тебе я так устала ждать как от себя мне убежать теперь<br>[/character]
не тебе же давиться жаждой недопустимого,
не тебе же пытаться очистить железо ржавое
дочь пепла — дочь верховного генерала ; член круга червей — сенешаль верховного короля ; смертная — смертная — смертная.

джуд сдирает с себя кожу: отделяет тонкие лоскуты и тянет вниз по бедру до голени (левая нога) (правая нога) (живот) (спина) (грудь) (шея). все тело саднит и ноет, старые шрамы ярко белеют, свежие шрамы нещадно кровоточат — джуд кусает губы, чтобы с них содрать себя старую, джуд бы родиться заново, в новом теле, с чистой душой, быть той, кем должна (фэйри-фэйри-фэйри). она стоит перед зеркалом — фальсифицированная сталь. у нее от них — ничего. ни заострённых ушей, ни кошачьих глаз, ни блядского хвоста, зеркало расходится трещиной.
джуд заржавевшим после соленой воды закатом раздирает зажившую ладонь — кровь на кровать льется красная и горячая, растекается уродливым пятном на белых шелковых простынях, а вместе с кровью на простынях разлагающаяся искренность и мёртвая нежность отделяются золотым порошком, джуд перетирает вместе с кровью, чтобы получить чистую злость и втирает в дёсны, посыпает рану солью из золотой чаши. все еще жжет, все еще не заживает, все еще человеческая, жалкая, смертная. все еще — навсегда.

однажды виви ведет их с тарин по коридору, чтобы в тёмном углу показать магию. как сверкающие светлячки послушно вьются у нее меж пальцев, пока не сгорают полностью — случайность; тарин испугана и льет горячие градины слез, а джуд тянет руки, джуд бы прикоснуться, джуд бы почувствовать магию в себе, требует, чтобы сестра показала снова, но ей магия противна, а джуд противна виви. джуд противна тарин. джуд не понимает, как можно бояться, когда можно разрушать и захватывать. джуд бы начала с дома мадока и сожгла все до последнего камня, может быть она сохранила бы жизнь только оуку, а может быть не пожалела бы и малыша.

она каждый раз сгорает в перемолотом безумие сорванных связок и тонет в опрокинувшемся котле стенаний напрасной надежды; она травится ртутным перекрестным сплетением выстраданных шуток, врезается и разбивается о каменные стены безразличности отца: ну же, я тут, я лучше виви, я лучше тарин, обрати на меня внимание, полюби меня, признай меня, пожалуйста (пожалуйстапожалуйстапожалуйстаятакусталапростоубейменя). ей задохнуться — один неверный шаг, а она вышагивает гордо в красивых атласных туфельках, крадучись ходит на цыпочках в кожаных тапочках, неуклюже прыгает, рвет кожу на коленях, погибает на глубине морского дна, тычась в холод каменных стен, пытается согреть их ослабевшим дыханием, внутриутробное выплёвывает: — не умру. не сдамся. всех их убью. стану их частью. они еще пожалеют.
слова мантрой молитвенной повторяет, они шипят дух-ягодой на языке, опьяняют не хуже фэйских фруктов, дарят успокоение сладкой смерти, они — ее новый яд, ее новый наркотик. джуд закрывает глаза в холодной камере и представляет, как перебьет их всех — орлаг, балекина, никасию, океан окрасится красным, вся рыба подохнет от количества железа, никто не встанет у нее на пути, когда она вернется домой в замок и примет, наконец, свою порцию яда — она должна быть сильной, она должна быть ко всему готова.

джуд впивается ногтями во вскрытые шрамы и сжимает сильнее, пока боль не окутает ее одеялом из шипов и не приласкает волной серебра долгожданная доза, прячет руку в перчатку и никогда никому не признается, что она кардану благодарна. джуд выскребет его грудную клетку голыми руками и вылижет начисто, омоет вином и позолотит злостью — он никогда ни о чем не догадается.
кардан шит безумием, пронизан отчаянием, выворачивается наизнанку ранящими лезвиями обиды, заточен болью, выкован лживостью, джуд с душащим ужасом находит в нём частицы себя и обещает себе к нему больше никогда не прикасаться (джуд интересно: останутся ли на кардане ее следы) (джуд интересно: если она вылижет все его тело, будет ли он ею пахнуть) (джуд интересно: если она позволит себе хоть малую долю, убьет ли ее его ядом).
он — заледеневшее безумие, покрывшееся льдом желание, он омывается формальной вечностью и споласкивает рот мятной свежестью безрассудства, всклокоченный древними демонами, выпускающий в обсидиан радужки симбиоз насмешливой нежности и искрящейся холодом ненависти. джуд рядом с ним невозможно одиноко, грустно, холодно, страшно (страшно страшно страшно), джуд рядом с ним дышит через раз, слишком редко — начинает кружиться голова.
ей все один за другим твердят: пора бежать от — , но она упорно и жадно к (ужасу, панике, смерти) к — , ее трясёт, но ей бы коснуться, ей бы увидеть, ей бы понять, почувствовать.

джуд смотрит на кардана раз в двенадцать секунд; лениво отводит глаза от локка (его она убьет первым, следом — отец) и представляет, как выцарапывала бы его позвоночник и отделяла друг от друга позвонки и обсасывала хрящи (ну и что, что сырое?). когда они в зале остаются одни, джуд представляет, как выковыривает его глазные яблоки и выманивает поселившихся в обсидиане акварельных чертей, чтобы спрятать их под подушку и иногда любоваться в темноте.
— спасибо, но я не приказывала.
ей хочется выблевать ему под ноги каждое сказанное ей обидное словно, каждое унижение (он вытащил ее из плена, оказаться голой перед всем классом было не так оскорбительно) (он ее вытащил) (он), но лишь монотонно-шелково улыбается и прячет под языком кусочек фэйского фрукта.

ну правда, какая разница!
не послушай меня и продолжи свою гнуть линию

[indent]  [indent]  ГОТОВЬСЯ — НЕ ГОТОВЬСЯ.
если признаться честно хотя бы себе: джуд родилась уже мертвой, потому что она смертная. надо же было бестолковой матушке связаться с мадоком — не было бы виви, не было бы знаний, не было бы проблем. может не было бы и джуд — никому бы дела до этого не было, как и ей самой, а значит все сложилось бы куда проще. но мамочка связалась и умерла — джуд теперь расхлебывай. политические распри, семейные конфликты, расовые притеснения. хотела ли это все джуд? — нет. страдает ли джуд, что оказалась во все это вмешена? — нет. она смертная — ей терять уже нечего, а разрушить жизни и королевство приятно, приятней только напоминать тарин, какая она глупая.

перекатывает злость на языке как жвачку — получается тугой сладкий шарик, им можно заткнуть очередную дыру в себе или засунуть в глотку локку, когда он опять перепутает с сестрой, может, наконец, отравится. пока никасия требует к своей персоне внимания, все от джуд отвлекаются, она выдыхает. можно править королевством, и чтобы никто на тебя не пялился? кардану внимание нравится и вино, лучше так, чем могло бы получиться — джуд записывает на внутренней поверхности бедра все свои приказы, чтобы он их слизал и выполнил; получается пока сомнительно, но всем (джуд) нравится.

злость во рту рождается каждый день самостоятельно, а слова благодарности застревают где-то в горле. в очередном приступе кашля из джуд выходит соленая вода и проклятия, ненависть и скомканное желание поскорее уже сдохнуть, а благодарность испуганной крысой жмется за зубами, джуд смотрит на кардана снизу вверх и молчит, рот сжав покрепче — он ничего не услышит, он никаких усилий для освобождения не приложил — это все дерьмо собачье, джуд нужно подумать, как от врагов короны избавиться, как избавиться от всех недовольных, от всех глупцов, а не в тронном зале с королем в гляделки играть; джуд проигрывает, глаза опуская. сил у нее никаких на это нет, а совесть свое требует, джуд хочется вернуться в свою комнату и натереть незажившие шрамы морской солью, чтобы в следующий раз так больно не было.
— мой король.

[indent]  [indent] НИКТО НИКОГДА НЕ ГОТОВ.
язык ломается, и джуд ломается. выдыхает со свистом, опускает руки вдоль туловища. как же ее все заебало, хочется спрятаться, хочется исчезнуть, хочется от всех нахуй избавиться, пожалуйста, оставьте меня в покое, я всего лишь жалкий человек, я смертная, я сдохну, а вы в своей крови утоните. джуд никогда не признается, что помочь хочет кому-то, а не ради себя вся эта каша, не ради сестер, лишенных нормальной человеческой жизни, а ради жалкого народца, ради маленького мальчика, ради отсталого королевства, ради пресловутого счастливого радужного будущего — его никогда не будет. лучший выход — пожар. и в нем сгорят все они, исчезнут с поверхности земли навсегда.
— короны и власти, вам ли не знать.
джуд танцевать однажды была обречена всю ночь, вино пьянило и сводило с ума — сейчас было бы кстати. сейчас было бы кстати сразиться на мечах с мадоком и его победить, только после заточения болят руки, черт бы побрал ее смертность. джуд хочет быть совершенной, а получается только обычной, ничем не выделяющейся, разве может быть что-то хуже. она кланяется кардану насмешливо глубоко, напоминает, что ни во что его не ставит, никакие события ее мнения не изменят, он все еще глупый мальчик с глупой побрякушкой на голове. джуд захлебывается ядом, цедит слова напряженной изысканностью и растягивает лениво. джуд доказывает упорно: она тут своя, она тут живет, она тут лучше всех, даже если они все вместе сдохнут от упавшего с неба метеорита (жаль, не планируется).

у кардана волосы — перья ворона, хочется провести по ним рукой и задохнуться в мягких кудрях, джуд никогда себе этого не позволит. у кардана глаза черные — хочется в их темноте погрязнуть, джуд никогда себе этого не позволит. джуд иногда снится, как она слизывает с его острых скул слезы и просыпается самой счастливой. джуд иногда снится, как он слизывает с нее сок фейского яблока, просыпается возбужденной и застыженной. где-то в книге сказок лежит листок исписанный ее именем, джуд не страшно умереть, но страшно признаться в том, что она кардана вовсе не презирает. джуд страшно признаться, что ненависть, которую она к нему испытывала каждый день куда-то пропала. джуд страшно признаться, что она не испытывает больше ярость по отношению к нему. ей хотелось бы признаться, что по отношению к кардану она не испытывает больше ничего, никаких эмоций, полное безразличие, но что-то в груди неприятно клокочет,  джуд в очередной раз выдаст это за злость.
— и чего нам стоит мое освобождение?
[indent]  [indent] ПОДГОТОВЛЕННОСТЬ — ЭТО ЛОЖЬ.
если постоянно обрубленный кончик пальца теребить, то можно забыть, что его в детстве съели. как съели кусочек пальца, а вместе с ним и веру в лучшее. джуд благодарна — разбили надежды достаточно рано, было не так обидно, зато очень больно, никогда больше не допустит глупости. надежды — нет. будущего — нет. ничего хорошего ждать не стоит. джуд поднимается к трону, осенний вечер черничными языками заката лижет небесный купол, протяжной третью приятно было бы слышать чьи-то мольбы (главное, чтобы только не свои), но музыкальное сопровождение задерживается, стоит музыкантам сделать выговор, она сенешаль короля — ей позволено. где-то в движениях скользит: «ты скучал же по мне, кардан?», — где-то в ее движениях признание проскальзывает — она скучала. и улыбка (животный оскал) на губах расцветает, она, разумеется, нихуя не значит:
— будет война?

джуд голодно облизывается, прячет триумф в зрачках и сжимает эфес меча. она так долго ждала, так сильно желала.
[icon]https://i.imgur.com/GVbqXUu.png[/icon][nick]JUDE DUARTE[/nick][status]SEE ME IN A CROWN[/status][character]<div class="pr_name">ДЖУД ДУАРТЕ</div>eсли б ты был так добр дать шанс поверить что я не нужна тебе я так устала ждать как от себя мне убежать теперь<br>[/character]